Свидетельствуют артефакты

Продолжение. Начало в №№ 9, 10 за 2024-й год.

        Губернатор понял, что одними уговорами дочь поповскую не остановить. В мае 1885 года Юхновский исправник отобрал от Марии Александровны Соколовой подписку, о чём и доложил письменно губернатору. Самой подписки в деле не сохранилось, но думается мне, что это было доведение до Соколовой запрета на любое кладоискательство, согласно Законам Российской Империи.
         Насколько всё-таки проще полицейским и другим чиновникам в Смоленской губернии было общаться с военными, пусть и отставными. Всё четко, по Уставу, на ать-два, нале-ВО кругом, под барабанный бой шагом АРШ! Нанятые числящимся в запасе армейской кавалерии генерал-майором Яковом Дмитриевичем Броневским плотники при ремонте приходской школы в селе Николо-Погорелом, копая ямы под столбы, обнаружили клад. Броневский серебро изъял, взвесил (оказалось 19 унций аптекарского веса), пересчитал (1688 штук) и представил 28 января 1885 года в дорогобужское уездное полицейское управление. Чины уездной полиции показали свою осведомлённость в новых постановлениях Правительства, что касаемо кладов, и переслали всё серебро смоленскому губернатору. И 9 февраля клад уехал в столицу к Императорской Археологической комиссии. Комиссия признала русские копейки из клада не имеющими нумизматической ценности и приговорила их к отправке на монетный двор, но в целях поощрения находчиков кладов к представлению оных губернскому начальству отправила в Смоленск ассигновку на 37 рублей 75 копеек серебром (сумма, вдвое превышавшая стоимость собственно серебра как металла в кладе). Сии денежные средства должны были быть вручены генерал-майору запаса, ежели он решит оставить клад в ведении археологической комиссии. Учёные мужи также объявляли смоленскому губернатору, что готовы незамедлительно вернуть клад владельцу, если он возымеет желание оставить себе древние монеты. 6 апреля 1885 года генерал-майор Броневский дал становому приставу подписку в том, что отказывается от приза, простите, клада, и берёт деньги. Каковые и получил 13 апреля в дорогобужском казначействе. Ать-два, левой!
        Надо отметить, что учёные члены Императорской Археологической комиссии не зря мазали толстый слой чёрной икры (о красной икре в то время в столицах Центральной России практически никто и не знал) на ситный хлебушек с маслом. Все находки древностей в Империи отслеживались. Единственно, что бывало с «небольшой» задержкой. 6 мая 1888 года в канцелярии смоленского губернатора зарегистрировано входящее письмо от Археологической комиссии следующего содержания:
           "Господину Смоленскому Губернатору. Из появившегося в газетах известия видно, что в Рославльском уезде, Краснозаборской волости, около деревни Доброносич в 1885 году производилась раскопка курганов, при которой найдены разные украшения, кольца, головные металлические уборы, серебряные монеты и тому подобное. Будучи по Уставу своему (2 часть 1 тома Свода Гражданских Законов по прод. 1886 г.) обязанной следить за всеми делающимися в Государстве открытиями предметов древности, Императорская Археологическая комиссия считает долгом обратиться к Вашему Превосходительству с покорнейшей просьбою сообщить ей: кем, с чьего разрешения и на чьей земле производились означенные раскопки и куда поступили древности, найденные при производстве оных. Кроме того, комиссии весьма желательно получить ещё сведения, на чьей земле находятся упоминаемые в том же газетном известии два древних кладбища по обе стороны дороги, ведущей из села Краснозаборье в Рославль, и не представляется ли возможности представить на рассмотрение комиссии древние вещи, найденные на этих кладбищах. За подписью председателя комиссии и делопроизводителя».
            В Смоленске, конечно, подивились, всё ж таки три года прошло, но приказ рославльскому исправнику отправили - выяснить и доложить. Исправнику понадобился ровно месяц, чтобы прояснить картину. Копал у деревни Доброносич действительный член Императорского Московского Археологического общества Владимир Иванович Сизов. По представлению бывшего смоленского губернатора Сизову было оказано содействие со стороны пристава 1-го стана Рославльского уезда Руклевского. А все найденные при раскопках древности Сизов увёз с собой в Москву. Также исправник подтверждал, что на земле крестьян деревни Доброносич имеются два древних кладбища, как и несколько древних курганов близ села Кузьмищи, но никаких древностей там не было найдено. О чём 15 июня 1888 года было сообщено Археологической комиссии.
       Иногда диву даёшься, какие образованные и знающие люди служили в уездной полиции. 12 июля 1889 года дорогобужский уездный исправник доложил губернатору, что на 16-й версте почтовой дороги из Дорогобужа в Ельню, по правую сторону возле кладбищенской часовни, крестьянин Озерищенской волости деревни Пензева Алексей Осипов при копании могилы для умершего обнаружил глиняный горшок с отбитым горлом. Горшок был наполнен серебряными монетами древнего чекана. Монеты разного размера и формы потянули на 1-ю унцию 6 драхм аптекарского веса. В рапорте исправника-нумизмата указывается, что он определил некоторые монеты как принадлежащие ко времени княжения князя Игоря, частью к царствованию Михаила Фёдоровича Романова. В канцелярии губернатора поступили, как положено по постановлениям, весь клад отправили в Археологическую комиссию, снабдив описанием места и времени находки. В столице с мнением дорогобужского исправника не согласились, не найдя среди ста тринадцати серебряных копеек никаких особо древних и ценных. Смоленскому губернатору учёные мужи предложили передать сей клад на хранение в смоленский историко-археологический музей, а в дорогобужское казначейство выслали ассигновку на 3 рубля, для поощрения крестьянина Алексея Осипова.
          Да и не только полицейские в нумизматике соображали. Вот вы, дорогой читатель, смогли бы очистить от ржавчины медные монеты? Нет, не заходя в специальный магазин за нужной химией, а дома, на коленке. Сомневаюсь. А вот Кирей Семёнов из сельца Узкое Радичской волости Рославльского уезда смог. Мужичок сей 24 января 1890 года копал яму для нужника в имении титулярного советника Фрола Ильича Постовского. И выкопал истлевший глиняный горшок с совершенно заржавленными монетами. Насчитав их в общей сложности 64 штуки, крестьянин загорелся желанием узнать-таки их номинал и принадлежность ко времени. Забросив ставшую ему мало интересной яму, мужичок поспешил домой, опустил монеты в щёлок и засунул в топящуюся печь. Ржавчина с монет отошла, и в руках Семёнова оказались екатерининские пятаки.
         В деревне слухи распространяются очень быстро, да ещё и обрастают совершенно немыслимыми подробностями. К тому времени, как в Узкое явился за кладом уездный исправник, по окрестным деревням ходила байка, что Кирей-то вырыл на подворье Постовского пол пуда золота да серебра. И помещик Фрол Ильич заявил уездному исправнику свои права на найденный клад. Думается мне, господа удивились сильно, когда крестьянин передал им сорок семь медных монет. Больших, красивых, но медных. Остальные 17, как объяснил Кирей, он раздал, ага так мы и поверили, друзьям и прочим знакомым. Исправник отправил монеты в Смоленск, а чиновники канцелярии губернатора запросили столицу, стоит ли заморачиваться с высылкой в археологическую комиссию екатерининских пятаков. На что в начале марта получили ожидаемый ответ, нет, мол, спасибо, такого добра у нас тут много.
      А вот 22 серебрушки, найденных у селения Пенеснарь Владимирской волости Смоленского уезда крестьянином деревни Хохлово Касплянской волости Поречского уезда Прохором Селивёрстовым, в столицу таки поехали. Как и 173 серебряных копейки, выпаханные у деревни Антоновки Столбовской волости Гжатского уезда крестьянином Александром Ивановым. По описанию уездного исправника, с одной стороны на монетках Георгий Победоносец, а на другой, надпись «царь и князь великий Иван всея Руси». И если Прохору Селивёрстову археологическая комиссия монеты вернула, как не имеющие археологической ценности (в Хохлово за получение монет дали подписку полиции родители Прохора Селивёрст Марков и Степанида Андреевна), то в Гжатское полицейское управление пришли шесть рублей серебром для выдачи Александру Иванову.
      В год этот тысяча восемьсот девяностый большой «урожай» серебра собран был на полях Духовщинского уезда. В июне на поле возле деревни Шейнино Присельской волости крестьянский мальчик Киприан Леонов во время пахоты нашёл глиняный кувшин с тремястами двадцатью восемью серебряными монетами времён Бориса Годунова и царя Фёдора Иоанновича. Старики говорили, что саженях в ста от того поля на берегу реки Хмости была когда-то старая усадьба. В октябре Духовщинскому исправнику пришли из столицы 17 рублей серебром для «выдачи по принадлежности». И в том же октябре в деревне Старозавопье Суетовской волости, копая картофель на своём огороде, 25 серебряных старых монет разного размера нашла крестьянка Аксинья Ильина. О каковой находке было доложено в губернский город.
      В мае-июне 1892 года в Волочковской волости Дорогобужского уезда проводил раскопки штатный член Императорской Археологической комиссии А.А. Спицын. В доме земского начальник 4-го участка Дорогобужского уезда отставного поручика Ивана Петровича Лесли сей учёный муж оставил два ящика с находками. Уехал археолог буквально «в день», не оставив земскому начальнику никаких инструкций, куда находки переправить. Через месяц Лесли, озабоченный судьбой артефактов, попросил смоленского губернатора запросить Археологическую комиссию. И только в августе через дорогобужскую транспортную контору ящики Спицына были отправлены в адрес комиссии наложенным платежом. А адрес совершенно замечательный: Санкт-Петербург, здание Императорского Зимнего Дворца. Ведь состояла Императорская Археологическая комиссия по Министерству Императорского двора.
           В августе 1892 года крестьянин деревни Рибшево Почречского уезда Егор Дормидонтов получил из Императорской Археологической комиссии 2 рубля 50 копеек серебром за найденные им на огороде пять монет 18 века: одну рублёвого достоинства, два пятнадцатикопеечные и две десятикопеечные.
      В начале ноября 1893 года полицейский урядник 7-го участка Смоленского уезда Чаплин, доложил уездному исправнику Фёдору Никитьевичу Путято о находке им, Чаплиным, на земле крестьян деревни Ракитня Катынской волости 75-ти серебряных монет старого чекана. Не понаслышке зная специфику работы полицейских урядников, с трудом я верю, что сам полицейский откопал клад, да ещё и не у себя на огороде. Или поймал кого-то «на горячем», или находчики - крестьяне решили, что уряднику будет проще общаться с государственными органами. Как бы там ни было, старинные монеты уехали в столицу к Археологической комиссии, чтобы уже в декабре вернуться обратно в Смоленск. Учёные мужи искренне благодарили губернатора за присылку клада, но разъясняли, что солиды города Риги и ливонские монеты времён королевы Христины не имеют археологической ценности. С отпуском от 11 декабря 1893 года клад передан смоленскому уездному исправнику для передачи находчику.

Продолжение следует.

Фотогалерея